Он такой же романтик, как и персонаж Сервантеса, только оптимизма у него поубавилось, а деваться некуда - кто еще будет воевать с ветряными мельницами?
По привычке, поскольку уже все равно, А я всё-таки выгляну утром в окно, Где по-прежнему холодно или темно.
Я надену бесцветный от штопок и дыр Проигравшего войска парадный мундир И зачем-то поеду спасать этот мир.
А никто и не звал: в суете суеты И морзянка утихла, и баки пусты – Между карой и даром не будет черты.
Потому, что у врат, предваряющих рай, КПП – покосившийся тёмный сарай, Хипповатый апостол, ключарь-вертухай,
Он и близко не пустит меня на порог, Он достанет потертый такой узелок… Только спорот узор, покрывавший когда-то платок.
И цыганской иглою по ветхому шву Виртуозно и – заново - вышьет канву… Я до этого, видимо, не доживу.