ты в детстве тянул руки к яблокам, я – обжигалась и вены вплетала в венок. сны играли всеми цветами радуги, проиграли: один из нас все еще одинок. твои острые скулы никак не сравнимы с моей запредельно-заученной сложностью: понимаешь, так трудно не быть ранимой, когда каждый твой взгляд – часть бунинской повести. ты так быстро летишь, мне уже не угнаться за телом, я устала бежать так, себя за собой волоча. совершенно не важно, где старт, а где наши пределы – эти встречи важнее удара руки палача. может быть, это наш заключительный общий день, я хочу быть не здесь, но выходит иначе: твое снова отсутствие рухнет на тень, значит, только теперь это небо заплачет? это так неминуемо и бесчеловечно, неужели, что было уже не исправить? неужели то, что меня так калечит, в самом деле у всех называется раем? накорми одинаковыми словами. я сама не своя и уже ни чья. «уходи, это все», а когда завтра встанем, обещай, что хотя бы попьешь со мной чай. пальцы тянутся к телефонной трубке. сами. отныне — наказаны, мы в страшной ссоре. я слегка чересчур рассыпаюсь кусками, когда ты меня оставляешь в покое. нервы тянутся пальцами ног балерины, проводами-границами, рамками света. в наших венах просто красивые вина со стола непьянеющего рассвета.