если вдруг... мне не хватит решимости врать в глаза, что, мол, \"всё хорошо: ни поддержки не надо, ни помощи...\", —
ты, пожалуйста, хоть притворись, что я так сказал... что не выгляжу вялым, с похмелья обблёванным овощем.
если вдруг я пойду по твоей же дороге, то обещаю: всё будет продуманно наверняка — я покину свой старо-высотно-обрюзгший дом: я спущусь в надоевший мне двор прямиком из окна.
если вдруг... нет, не надо ни \"если\", ни \"вдруг\", потому что будет некому впредь навещать тебя каждой зимой. я стою у могилы твоей и шепчу себе: \"слушай, побыстрее б уйти...\". но всегда ухожу домой.
добровольно. довольно. не надо ни лишних слёз, ни желания вспять повернуть обезумевший времени ход. без тебя не горит ни одна из погаснувших звёзд, а погасли они в тот же день, в тот же месяц и год.
и, ты знаешь, порой одиноко, порой одинаков предыдущий и нынешний день, как две капли воды. и, ты знаешь, я вроде ещё и не очень-то старый, но, вот, зрение портится, первый просвет седины, и усталось уже не даёт мне подолгу ходить, а куда-то стремиться — подавно. ты знаешь, с азартом начинаю в квартире своей до беспамятства пить, чтоб забыть и \"вчера\", и \"сегодня\", и \"завтра\", и \"послезавтра\".
и, ты знаешь, порой вспоминаю копну твоих рыжих волос, вспоминаю — и просто не знаю, куда себя деть. обезьяна разводит руками на мой вопрос, говорит, что мне надо к врачу. только я... только я продолжаю терпеть одиночества боль. не подумай, не то, чтобы очень, но порой я двузначно смотрю на петлю в своей спальной. я повесил её в том году, чтобы помнить, что ночи и дни, и вся жизнь — аморально формальны. в остальном же, конечно же, всё, как и раньше, нормально. я всё также рыбачу. немного рисую немного и грубо размышляю и пью. и, ты знаешь.. наверно, я знаю, что ты смотришь сейчас и кричишь, что я полный придурок.