Препарирую сердце, вскрывая тугие мембраны. Вынимаю комки ощущений и иглы эмоций. Прежних швов не найти - но я вижу и свежие раны, Ножевые и рваные - Господи, как оно бьется?..
Беспристрастно исследую сгустки сомнений и страхов, Язвы злобы глухой на себя, поразившие ткани. Яд неверия губит ученых, царей и монахов - Мое племя в отважных сердцах его копит веками.
В моих клетках разлита бессилия злая отрава, Хоть на дне их лучатся осколочки Божьего дара. Слишком горьки разочарованья. Но мыслю я здраво: Я больна. Мое сердце страшнее ночного кошмара.
Что мне может помочь? Только самые сильные средства. Кардиохирургия не терпит неточных расчетов. Я достану беспечность - лазурно-босую, из детства, Небо южных ночей - рай художников и звездочетов,
Строки - сочно, янтарно-густые, как капельки меда, Иль извилисто-страстные, словно арабские песни, И далекое море, что грозно и белобородо, И восточные очи, и сказки, да чтоб почудесней...
Запах теплого хлеба (со специями, если можно), Воздух улиц парижских и кукольных домиков дверцы... Я врачую себя, вынув чувственный сор осторожно. Я с волненьем творю себе подлинно новое сердце.
Оно будет свободно от старого злого недуга. Оно будет бесстрашно... Но я ведь о чем-то забыла... Ах, ну да, чтобы биться ему горячо и упруго, Нужно, чтобы оно - пощади нас, Господь! - полюбило...
Эй, мальчишка с глазами синее небесной лазури! Ты, конечно, безбожник, и нужно задать тебе перцу, Но в тебе кипит жизнь и поет настоящая буря... Я, пожалуй, тебе подарю свое новорожденное сердце.