Мне ненависть тех, кто рядом, привычнее чашки риса, И пыльной тоскою пахнут уклады Общества Душ… Но вы же сами когда-то меня называли лисом! Так что ж удивляться побегу в манящую тайной глушь?
С детства – или со смерти? – липнет к лицу улыбка, Лживою лисьей маской, насмешками над табу. Я сполна получаю за сделанные ошибки, Но этим плачу за возможность выбрать свою судьбу.
День за днём с неизменной улыбкой иду по краю обрыва, Рискуя не удержаться, сорваться в какой-то миг. А то, что бывает страшно, и больно, и некрасиво… Так это даже забавно. И, знаете, я привык.
Вставая после ударов, я продолжаю смеяться, Слёзы – это для слабых. А к слабому мир жесток. И пусть в лицо или в спину меня называют паяцем – Попасть под мою улыбку боятся, как под клинок.
А что ушёл без оглядки… Прощаться – плохая примета! Врать, что вернусь, не буду. Аканна. А может, лень… И ненависть хлещет в спину порывами зимнего ветра, И цифра три на хаори заметна, словно мишень.
Один на один с собою, когда притворяться не нужно, С лица отпущу улыбку, и привалюсь к стене… Но без меня в Сейрейтее вам разве не будет скучно?! Ну… нет так нет. Саёнара. И всё-таки – гомен нэ…