Удары сердца твердят мне, что я не убит, Сквозь обожжённые веки я вижу рассвет. Я открываю глаза, надо мною стоит Великий Ужас, которому имени нет. Они пришли как лавина, как чёрный поток, Они нас просто смели и втоптали нас в грязь. Все наши стяги и вымпелы вбиты в песок, Они разрушили всё, они убили всех нас.
Они пришли как лавина, как чёрный поток, Они нас просто смели и втоптали нас в грязь. Все наши стяги и вымпелы вбиты в песок, Они разрушили всё, они убили всех нас. И можно тихо сползти по горелой стерне, И у реки срезав лодку, пытаться бежать И быть единственным выжившим в этой войне, Но я плюю им в лицо, я говорю себе "Встать!".
Удары сердца твердят мне, что я не убит, Сквозь обожжённые веки я вижу рассвет. Я открываю глаза, надо мною стоит Великий Ужас, которому имени нет. Я вижу тень, вижу пепел и мёртвый гранит. Я вижу то, что здесь нечего больше беречь, Но я опять поднимаю изрубленный щит И вырываю из ножен бессмысленный меч. Последний воин мёртвой земли...
Я знаю то, что со мной в этот день не умрёт. Нет ни единой возможности их победить, Но им нет права на то, чтобы видеть восход, У них вообще нету права на то, чтобы жить. И я трублю в свой расколотый рог боевой, Я поднимаю в атаку погибшую рать, И я кричу им "Вперёд!", я кричу им "За мной!", Раз не осталось живых, значит: "МЁРТВЫЕ, ВСТАТЬ!".