До боли нелепо видеть твою спину и лето, не надевая спасательного жилета я рисовал волнами это.
Лицо как монолит, Это конец эпохи, это конец тебя, Нелид. Но на себя давно уже по хуй.
Все было понятно с вечера. Говорили же - делать там не чего. Но ты нащупывал нечто большее Теперь как щенок на станции брошенный.
И не гари утраты, ни жара обид. Угадай по ком колокол звонит? Все уляжется, все утрясётся... Больше с тобой она не проснется.
Глупые, детские рифмы Не трогают. Души фибры, Ты как тряпка из микрофибры Мы не могли бы.
Всю ночь ты молил о поцелуе, Дружеское обнимание на остановке, Тёплый ветер в лицо дует, Вот и простились. Глупо, просто, неловко.
По гарантийному талону возврат. Что же ты не рад? Время настало Руки изрезаны хирургической сталью.
День окрашен сумраком Смех идёт сквозь муки вон. В глазах картины Спарты, где я младенец. И я умею летать три секунды. Плохой певец.
значит
И я капитан корабля, Идущий на зов сирен Я сам обрубил якоря, Надеясь, что нету стен.
О скалы, о рифы На полном ходу. Мы не могли бы.
Кто то шепнёт ножом в спину: Отдавай целиком, а не половину.
Лучше бы без трагизма И по меньше фанатизма. Ожоги, внутри с визгами.
И это не сцена прощания, просто само выходит. Где нет места душе - нет места и плоти. И можно залить все это вином и похотью Стереть все жгучие краски А можно надеть любимую маску. И до существовать до конца, чего только не понятно.
Пусть это не так броско Мне нужно выплёскивать мысли просто. Видимо в виде далёком от прозы И не было ничего серьёзного Но, ты... та заноза, которую вынимать не хочется.