Синий взгляд, как поток ледяного дождя, отороченный чёрными сгустками меха с парой дьявольских дуг в лике н е ч е л о в е к а. Повелительный жест поклонения ждал, до последней секунды подпитывал слабость. Сердце - в панцирь железный закованный, свет. Серебристо-бесшумные капли на плед часто падали, словно сиять было в тягость. В этом воздухе жил его тайный ковчег, белотелая нимфа из плоти и крови, открывая пунцовые губы в неволе, всё сильнее с закатами плавила снег. Над бассейном застывшим парил её голос, уязвимо терзал первобытностью грех, как слепой музыкант - он ловил лунный смех, как художник - искал изворотливый волос. Старый воин стыдился, что лепет живой брал его за грудки, душу втягивал в танцы, её руки сломали заржавленный панцирь и разбрызгали свет вдоль бурлящей реки . В его мыслях, натянутых тонкою леской, из-за серого дыма заброшенных лет возрождался однажды забытый сюжет - обнажённый и дерзкий, почти что библейский. Её грудь колыхалась под стоны небес, чаровали - в желании дрожащие плечи, а язык, что ласкал непонятным наречием, вдруг обжёг и мгновенно куда-то исчез. Синий взгляд стал послушной волною лазури, тёплой пены следы разукрасили сон, дьявол был безнадёжно навечно влюблён, засыпая под звуки её саламури.