Когда я был маленький, злой дебил, за моей спиной стоял огромный мир. Казался тенью от моих волос, и дышал мне в темя, как теплый пес. Но пришел черед и для моих работ, я стал теперь другим наоборот, и вот мои друзья — Таракан и Лев, мы сидим на кухне меж пьяных дев,
но, что ни ночь, то круче цены на кир, но зато самый воздух горит, как спирт, и мы пьем его каждый день и нам каждый день мало.
(мало)
И наши руки-ноги-головы лежат в кустах, и над нами наши дети не ставят креста, я молчу о звезде, мы не стоим звезды, но когда Архангел трубит отбой —
— Хей, бой! — Молодой человек! — Хей, бой, хей, бой! — Человек не такой уж молодой. — Хей, бой! — Совсем не молодой человек. — так вот, когда он трубит, мы все-таки смотрим вверх.
Через десять дней сюда придет весна, на губах затеплится вкус вина, побудь со мной, поговори со мной. — Не все же только нам бухать, о бедный ангел мой.
Я был выбелен белым как белый снег. — Он был выбелен белым как белый дым. Таким белым белым белым как белый цвет. Таким белым, что стал уже почти седым.
— Содом. — Монумент не опустит весла. — Весна — тебя довела до угла, и мы стоим на углу, и весь мир имеет форму стакана.
И какая-то баба, раскрыв крыла, пролетает над нами, как смерть бела, и мы смотрим вниз, вниз, вниз, вниз, но когда Архангел трубит отбой —
— Хей, бой! — Молодой человек! — Хей, бой, хей, бой! — Человек не такой уж молодой. — Хей, бой! — Совсем не молодой человек. — так вот, когда он трубит, мы все-таки смотрим вверх.