Папа Карло, сделай мне новый нос, Я так устал смешить угрюмых детей. Ведь я ведь тоже не Иисус, не Христос - Я лишь полено, без затей, без костей. Э-эй? Папа, папа, почему я такой? О чем ты думал, что с Джузеппе ты пил? Она зовет меня "дуплом" и "доской", А я стою киваю, как какой-то дебил. Я люблю ее, папа, ее смех и нытье, И волос голубых голубой завиток. Сгореть, чтоб согреть каждый пальчик ее Я бы мог, я бы мог, я бы мог, Чтобы стало ей (Навсегда тепло...) Навсегда... (Навсегда тепло...) Навсегда тепло... (Навсегда тепло) Оо-оо-оо-оо! Навсегда тепло.
Знаю, знаю, это нехорошо, Но я слежу за ней, хожу за ней по пятам. А наш директор после каждого шоу Ведет ее то в ресторан, то в чулан. Он человек, он держит нити в руках От самых тайных наших кукольных зон. А я-то с носом, в дураках, как в шелках, И мой букварь изгрыз ее Артемон. Я хотел быть поленом в печке нашей любви, Танцевать язычками у фарфоровых ног. Сучком, дурачком, только лишь позови, Я бы мог, я бы мог, я бы мог, Чтобы стало нам (навсегда тепло...) Навсегда... (навсегда тепло...) Навсегда тепло... (навсегда тепло) Оо-оо-оо-оо! Навсегда тепло.
Папа Карло, ты учил меня сам: Сгореть поленом лучше, чем жить пеньком. Я буду верен голубым волосам, Шагну в огонь, а там гори все огнем! Улечу в дымоход, грудью к небу прильну, Просочусь в ее ноздри, как легкий дымок. "Тук-тук, милый друг," - я ей в ушко шепну, - "Я же смог, все же смог, все же смог!" И ей будет, будет, будет (Навсегда тепло...) Навсегда... (Навсегда тепло...) Навсегда тепло... (навсегда тепло) Оо-оо-оо-оо! Навсегда тепло. (Буратино!) Навсегда тепло. (Буратино, секс-машина! Буратино!) Навсегда тепло. (Буратино, секс-машина! Буратино!) Навсегда тепло. (Буратино, секс-машина! Буратино!) Навсегда тепло. (Буратино, секс-машина!) Навсегда тепло. Навсегда тепло. Навсегда тепло. Навсегда тепло... Буратино... Буратино... Буратино...