Ноябрь. Земля пружинит. Натянуты провода. Простужены пассажиры. Простужены поезда. Состав набирает скорость. И холодно, и темно Нам, разным сидящим порознь, смотрящим в одно окно.
Туда, в холода, в простуду, в застывшие стёкла глаз, И каменный мрак оттуда снаружи глядит на нас. Развилки в пути вплетая, затягивая петлю, Он делит и вычитает, приравнивая к нулю.
Так бережно и вполсилы, покуда хватает лет, Мы едем по старой, стылой, усталой своей земле, По стыкам и по разъездам, сквозь дрязги и кутерьму, Одни доезжают вместе, другие - по-одному.
Вокзалы и пассажиры вменяются по пути, Полмира летит, полмира останется позади. Песочное время цедит безмолвную нашу жизнь, Мы смотрим, а поезд едет, и время за ним бежит.
Молчание наше гневно, безвыходность тяжела, Беспомощность ежедневна, возможность понять мала... Проносятся годы, люди, проносятся города, Разъезды, платформы судьбы в неведомое туда.
Больные тела и души, деревья, снега, пески, Куски облысевшей суши по двум берегам Оки. И мёрзнут пути под снегом, в снегу утонула высь. И мне далеко до неба. тем более до Москвы.
Я встал у дверей и вышел, зима надо мной, зима. Спасибо тебе, Всевышний, что я не сошёл с ума. Невидима, нелюдима, сквозь марлю чужого дня, Чужая, ты едешь мимо теперь уже без меня.