Я работаю в цехе по сборке аппаратуры. Мы сидим за длинным столом — 170 человек. Корея — страна высокотехнологичной культуры. Мы собираем разные хрени в стиле хай-тек. Показать полностью
Я работаю в цехе по сборке аппаратуры. Мы сидим за длинным столом — 170 человек. Корея — страна высокотехнологичной культуры. Мы собираем разные хрени в стиле хай-тек.
Мы в одинаковых красных платьях, в белых бахилах. Месяц назад меня с айпадов перевели на макбук. Там больше платят. Скоро я поднимусь нехило И тогда электронные щупальца поставлю себе вместо рук.
А пока я разрезала руку вдоль, воткнув туда провод и батарейки, Замотала все изолентой и вилку включила в сеть. Мне открылся язык механизмов — я теперь электрокорейка, Я беседую с агрегатами и учу их шутить и петь.
Они меня любят. Вот решила воды напиться И подружилась со стариком-автоматом. Он уже весь проржавел. Он сказал, что чувствует свою смерть и что он ее не боится. И что он терпеть не может людей: всех убил бы, если б умел.
А еще в меня влюбился один некачественный сабвуфер: Требует, чтобы я все время сидела рядом, зыря какое-нибудь кино. Про таких презрительно говорят «желтой сборки», «ведро» и «фуфел»: Это соседний цех накосячил — схему залив вином.
Меня с работы уволили после электрошока И в желтом доме — дурдоме — заперли на засов. Здесь негде подзарядиться: я слышу невнятный шепот — Вот-вот угаснет, умолкнет привычный гул голосов.
И я начну слышать, как психи в столовой гремят посудой, Как сторож на входе в корпус стучит о крыльцо клюкой. Тогда я стану глухою и мертвой железной грудой. Меня отвезут на свалку и скинут в пухто ногой.