Мелодекламация. Исполняет: Павел Морозов Музыка: Apocalyptica - Epilogue (Relief)
Прекрасно в нас влюбленное вино И добрый хлеб, что в печь для нас садится, И женщина, которою дано, Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей Над холодеющими небесами, Где тишина и неземной покой, Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать. Мгновение бежит неудержимо, И мы ломаем руки, но опять Осуждены идти всё мимо, мимо.
Как мальчик, игры позабыв свои, Следит порой за девичьим купаньем И, ничего не зная о любви, Все ж мучится таинственным желаньем;
Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Еще не появившиеся крылья;
Так век за веком — скоро ли, Господь? - Под скальпелем природы и искусства Кричит наш дух, изнемогает плоть, Рождая орган для шестого чувства.
В программной статье Гумилёва осуждались все попытки познать непознаваемое как «нецеломудренные». И с «Шестого чувства» начинается ряд действительно таинственных стихотворений, но намного глубже проникающих в суть необъяснимых явлений, нежели научные трактаты. Финалом этой тенденции творчества Гумилёва станет «Заблудившийся трамвай». Поэтому Анна Ахматова и называла Гумилёва поэтом-визионером.
Некая физиологичность, хоть и намного более умеренная, нежели у Нарбута и Зенкевича — по наблюдению В.А. Черных, здесь проходит водораздел между лирикой Гумилёва и Ахматовой: она вглядывалась в людей по-иному, для неё и самые знакомые и близкие люди оставались в какой-то мере таинственными, загадочными «вещами в себе» — не об этом ли говорит стихотворение «Есть в близости людей заветная черта»?