Красное, черное, белое в сумерки Окнами неба распахнуто-пенного; Краденных солнц, расфасованных сумками Ждут покупатели, ждут с нетерпением. Ищут кругом, как бежавшего пленника, Дрожь фонарей и ожившие статуи – Шаг в неизбежность, рассвет понедельника, День, застывающий прямо на старте. Дождь не щадит ржавый сон подоконника, Мокрый асфальт до блестящего, черного Шины утюжат; как перед иконами, Перед тобой свою жизнь перечеркивал…
Кем твои руки согреты? Согреты ли? Есть ли в дожде твои слезы и сколько их? Из угла в угол прожечь сигаретами Все, что не вырвано, все что не скомкано, Все что хранил для того, чтоб прочесть тебе, Все то, о чем я у неба не спрашивал… Но как бы ни жил я, кого бы ни чествовал, - Отныне, теперь, ты всегда будешь старше…
Душно-квартирное пыльное месиво Воспоминаний, парящих по комнате. Вроде недавно, мне кажется, вместе мы Кухню мою очищали от копоти, Шли по проспектам, смеясь и бросая Мелочь в карманы рыночной мафии. В дождь ты по лужам бежала босая… Как я боюсь твоих фотографий! Как я боюсь просыпаться и заново Легкие жечь, не почувствовав запаха… Красное, черное, белое зарево Окнами неба тугого распахнуто.