Ночью гремели трамваи, гружёные лесом. Глухо дышала мать за перегородкой. И прерывался и вновь начинался мир мой чудесный При переходе с длинного сна на короткий. Ночью гремели трамваи, гружёные лесом. Чуть отгремели я сразу засобирался: Взял молодую сосну, хлеб и свёрточек лески. И шёл к переезду, где с вечера только купался. Друг рассказал про троллейбус, тянувший ракеты, Что проезжал ночью мимо окон школы нашей. Я поражался - какое чудесное лето! - Закидывая подальше.
Кто эти люди, что пришли в твой дом с утра? Эти огни за тобой по улице невдалеке. У того, что остался на входе, расстёгнутая кобура. Всюду говорили: не лови рыбу в военной реке! Всюду говорили: не лови...
В доме стояли мужчины в тяжёлых ботинках. Пахло табачным дымом и свежей кожей. Мать собирала пальцем с окна паутинки, Слушая топот прибывших в холодной прихожей. Мать заберут и поселят в сени солнцеликих. И у кого-то других повторится по кругу - В восемь утра сердце будет сбиваться в угол От гомона фашистских криков.
Кто эти люди, что пришли в твой дом с утра? Эти огни за тобой по улице невдалеке. У того, что остался на входе, расстёгнутая кобура. Всюду говорили: не лови рыбу в военной реке! Всюду говорили: не лови...
Кто мне вошьёт меж двух позвонков колокольчик, Кто мне обрежет уши и выгонит в поле, Тот среди этих людей станет чем-то большим, Чем просто героем.
Кто эти люди, что пришли в твой дом с утра? Эти огни за тобой по улице невдалеке. У того, что остался на входе, расстёгнутая кобура. Всюду говорили: не лови рыбу в военной реке! Всюду говорили: не лови рыбу в военной реке! Всюду говорили: не лови...