Над окошком месяц, под окошком ветер, Облетевший тополь серебрист и светел. Дальний плач тальянки, голос одинокий, И такой родимый, и такой далекий.
Плачет и смеется песня лиховая. Где ты, моя липа? Липа вековая? Я и сам когда-то в праздник спозаранку, Выходил к любимой, развернув тальянку. А теперь я милой ничего не значу, Под чужую песню и смеюсь, и плачу.