минус тридцать один, шарф идиотский, стоишь на мосту, котируешь Бродского, связался с мечтой, та еще сука, от Питера до Новосиба - скука. две остановки пешком, платить нечем-незачем. начну жить завтра и дела по мелочи. трешь нос, щуришь глаза, от мороза слезы, ты так стремишься сказать всем. так пройдет февраль, просквозит ветрами, так и не женился, обещая маме, выучить английский, укатить в Европу и сорить рублями. а ты сам попробуй в этой белой каше из людей и снега, не добившись маши, взять и не уехать. становиться старше и детских каруселей, оставляя себя в одинокой постели. твое богатство - свинцовое небо и тучи, а лучше, это для тех, кто сильнее и круче, тебе же нравится дремотное благополучие. жаловаться, ныть, курить от случая к случаю.
я засыплю свою жизнь белым снегом (4)
бродишь по лесу, в поисках 12-ти месяцев, нашел зачетку и желание повеситься, крикнул в пустоту, не ответила снова, против тебя весь город, который ходит в макдак и гордиться митингами, золотую орду населили викинги. абстрагируйся, пожалуйста, от этого хлама, возродиться никак, откинуться рано. мы космическая пыль, падаль и вирусы, значит люди нас похоронят за плинтусом, смотрящий в окно, видящий виндус, внутри, как в июле, снаружи минус. живи так, будто постоянно падаешь, я говорю, но на морозе это трудно, знаешь. в твоем 20-м феврале ничто не ново, не одиночество, а суверенитет, который так и останется с тобой, с тобой коты грустили. тебя всю зиму просили, но ты не простил.