Я уйду навсегда, я скажу напоследок: «Прости». Я уйду, но покоя тебе никогда не найти. Я уйду, ибо выпито сердце до самого дна. Я уйду, но останешься ты со слезами одна.
Обо мне ты ревниво вечернюю спросишь звезду, но она промолчит, не откроет, куда я уйду. Ты заплачешь, забьёшься в рыданиях, тяжко дыша, и расплавится сердце твоё, и оттает душа. И, не видя дороги, ты кинешься в горестный путь вслед за мной, без надежды меня отыскать и вернуть.
Я уйду в эту ночь. Ты проснёшься на ранней заре, и тебе померещится, будто я рядом с тобой. Но вокруг только сумрак, подобный остывшей золе, и тогда твое сердце пронижет внезапная боль.
Ты меня позовешь - ни единого звука в ответ. Ни обнять, ни коснуться ладонью, ни глянуть во след. И глаза ты закроешь, и станешь молить в тишине, чтобы я появился, вернулся хотя бы во сне, и протянешь ты руки, и воздух обнимешь ночной, и поймешь наконец, что навеки рассталась со мной.
И поднимется солнце, и день пролетит без меня, и наступит закат, и опустится ночь над землей, и тогда над твоей одинокой постелью, звеня, пролетит позабытая песня, что сложена мной, и умчится она, и опять зазвучит в тишине, слезами глаза изойдут, позабудут о сне. Будет горькая память как сторож, стоять у дверей, и раскаянье камнем повиснет на шее твоей.
Будет осень. Под вечер друзья соберутся твои, кто-то будет тебя обнимать, говорить о любви. Будешь ты равнодушна к нему, безразлична к нему, ибо я в это время незримо тебя обниму. Бесполезно тебя новизной соблазнять и манить. Даже если захочешь - не в силах ты мне изменить.
И наступит зима, и, песчаные вихри клубя, набежит ураган, и окрестность потонет во мгле. Но иная, неслышная буря охватит тебя: ожиданье, отчаянье, боль и тоска обо мне. И весна прилетит, обновит и разбудит весь мир. Расцветут маргаритки, раскроется белый жасмин, ароматом хмельным и густым переполнятся сны, Только горечь разлуки отравит напиток весны.
Задрожат твои пальцы, плетущие белый венок, и в слезах ты припомнишь того, кто сегодня далек, кто исчез и растаял, как след на сыпучем песке, кто тебе завещал оставаться в слезах и тоске, в одиночестве биться, дрожа, как ночная трава. Вот заклятье мое! И да сбудутся эти слова!