Горло ржавое чешется, И стихами тошнит в рукав. От тебя. И от остальных единственных. И от остальных неповторимых. Посоли моё бешенство И свяжи мне тёплый колумбийский шарф. Мой единственный шанс потерялся за числами. Отпусти меня посмотреть Лесну, Отравиться в ней, переспать с миллионом машин. Прекрати улыбаться мне. Пусть опять зима - всё равно рискну Неуверенно поначинать и закончить паршиво. Пусть настольные лампы не выпустят джина.
И серый мир мне разрезает веки, Мы не вернёмся в это старое завтра - забудь! На миллионное мгновение, Наше всё, возвратись, когда я позову.
И пусть я ворвался в твою весну не в шортах Гостем непрошеным, зато с улыбкой, в джинсах заштопанных. А что потом? Я так ждал дождь. Я так хотел искать под ним решения множества тождеств. Давай же вместе жизнь прожигать - это тоже кайф. Нам лето дороже, вот мы чуть позже и в рай. А смысл врать, когда тайна за ширмой пуста? Когда не станешь тем, кому душу травит мишура? Пусть тяжело - позвонить бы. Дай жетон. Алкоголь. Мыслей решето. Чувствуешь, как брешет он? Как в телешоу. Кому-то, возможно, смешно, Кому-то эта роль дороже всего, а жизнь - сидком. Я босиком по пляжу из раскалённых камней, Наедине с вопросом, вернётся ли взгляд твой ко мне? Но если кометой Галлея через 70 лет, Тяжесть в ногах на тот момент уже не даст нам взлететь.
Салют, дорогая! Ты снова спишь в балагане, Сжимая том Мураками. И снова жгут моногамии Давит. Во мне готов ураган, ведь Мне лезут в грудь с кулаками те, кого я не звал. Салют, дорогая! Ты что-то крепкое перепила, Предполагая, что завтра будет немного вчера. Но я не в вашем времени, Ведь у вас нету времени среди цветных эмблем.
И серый мир мне разрезает веки, Мы не вернёмся в это старое завтра - забудь! На миллионное мгновение, Наше всё, возвратись, когда я позову.
Один хуй - мне в небо нет люка, ползти Пытался. Поломанный день кинуть снова на стих. Тысячи вальсов убитых и мерзких подстил, Мне до тебя не давали достать рукой. Прости. На лопатки положенный сантиметрами кожи, Я прирастал к твоей улыбке обезвоженной, Кряхтел, роняя сопли на палас, как пожилой, Не надо колоть резаком, пока живой. Хэдшотами маты летели прямо по всем, В желудок отправил горючего снова стаканов по семь. Кто-то, пока к тебе там, свесив туфли, на мочку уха подсел, И нет аппетита совсем, ведь тебе посеял. И мы не поймаем звёзды вдвоём, Ладони бьют зеркала, пока ты с этим конём. Ампутацию бы головы сделать обоим. Капает и капает вниз кровь по обоям.
давай мы память не будем пытать. выросшие крылья ничтожны, и каждый исход из окон - летальный. мы можем поспорить, предав. мысли чисты кристально, но что-то не так, я открываю глаза и пускаю грязь в сознание. без вести пропавшее зарево снова зарезано тьмой, так каждую ночь заново. веки падают замертво. я мог бы видеть каждую деталь, но в залипах я подвисаю в такт. мой мир признал тебя одну, заставив идти ко дну, любой груз давит, но ты исключение из правил. тону. мы сможем всё сами? да ну! я знаю птиц, которые летали, но падали вниз специально. это мы. отбились от стаи, в звуках толпы теряя самое ценное, пылко залив слезами навзрыд. и знаешь, я мог бы простить тебя одну, но я забыл как. боюсь, ты тоже забыла вздохнуть.