Нашепчи-учи, как ты его любила, Как цветы от сока оставляла на татами, Вместо криков выдыхала: "Мой Вambino!", Тушью на спине якудзы расцветали.
Скромный парень-морячок в клешах индиго, Он ходил в Игарку, в Рио, в Нагасаки... Угощал портовых кошек терпким ромом - Кошки плавились, смотрели и вздыхали.
Звёзды тают на груди, поцелуев шёлк! Я по палубе морей за тобой пошёл, Лови блесну.
Нашепчи-учи, как он ложился рядом И шептал тебе: "Девчонка-недотрога!", Как любил тебя и твой дурной характер, За руку водил тебя через дорогу.
Ты ждала его сначала, как волчица, Трогала себя, шептала: "Мой Вambino!", Плакала, под утро нервно угасая, А потом сдалась и вовсе разлюбила.
Звёзды тают на груди, поцелуев шёлк! Я по палубе морей за тобой пошёл, Лови блесну.
Сакура цвела, как ты в руках другого, И следы от сока, как и прежде, на татами, Те же вздохи, так же ласково: "Вambino!", Тушью на спине якудзы расцветали.
И перо в него вошло, как в нежный тофу Где-то под Игаркой, то ли в Нагасаки... Нежный парень-морячок в клешах индиго По случайности погиб в портовой драке.
Звёзды тают на груди, поцелуев шёлк! Я по палубе морей за тобой пошёл, Лови блесну!