Полчаса; Я всегда твердил, что судьба - игра.(Я сижу у окна) (И.Бродский)
Полчаса, отведенные на войну, Я проспал: ты любила меня во сне. После многие ставили мне в вину: Поражение. Раны. Кровавый снег.
Я не лгал оправданиями и не Говорил о тебе тем, кто знал, как жить И проспал бы снова, случись войне Повториться. Ты снилась бы мне? Скажи...
Среди многих, отдавших войне тела, Я писал похоронки для чьих-то жен. Отражения зрячих, собачий лай, Снег пронзительно красен, а воздух желт.
[Полчаса, отведенные на любовь, Я протрахал в борделе чужую плоть. После многие мне говорили: бог, Он все видит, и ты перед богом - клоп.]
Становилось бессильно. Тяжелый спирт Я глотал как амброзию, как бальзам После многие мне говорили: спи, Что-то медное капали на глаза...
Подыхать от времени и от тебя - Равноценно для жизни: гореть в костре Или рваться на дыбе. В зрачках рябят Полчаса, отведенные на расстрел.
Время точно убито.
И. Бродский
* * * Л.В. Лифшицу
Я всегда твердил, что судьба - игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако - сильно.
Я считал, что лес - только часть полена. Что зачем вся дева, если есть колено. Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле. Я сижу у окна. Я помыл посуду. Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке - ужас пола. Что любовь, как акт, лишина глагола. Что не знал Эвклид, что сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос. Я сижу у окна. Вспоминаю юность. Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку. И что семя, упавши в дурную почву, не дает побега; что луг с поляной есть пример рукоблудья, в Природе данный. Я сижу у окна, обхватив колени, в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишина мотива, но зато её хором не спеть. Не диво, что в награду мне за такие речи своих ног никто не кладёт на плечи. Я сижу в темноте; как скорый, море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо признаю я товаром второго сорта свои лучшие мысли, и дням грядущим я дарю их, как опыт борьбы с удушьем. Я сижу в темноте. И она не хуже в комнате, чем темнота снаружи.