Мы не скажем и слова о ней В продолжение тысячи дней, Потому что нам это и только осталось в наследство, Мы не скажем о ней никому, Ни в огне, ни в воде, ни в аду, Пусть боимся всего, - и тюрьмы и сумы, и последствий.
Мы не скажем о ней никому, Это непостижимо уму, То, что мы вытворяем, чтоб только никто не увидел Эту смертную бледность лица, Эту тень жениха-подлеца, Эту, в той, что святую обидел святую обитель.
Мы не выдадим тайны до тех Пор, пока наш неистовый грех Не превысит стотысячной меры её поруганья, Мы отрубим ей воду и свет, Мы пошлем ей терновый букет, Мы назначим ей первое в пьяной бодыге свиданье.
Мы не скажем ни слова о той, У которой обычай простой, - В завершенье всего поглядеть, как ни в чём не бывало На размытость изысканных черт, Уплывающих в вечную смерть, Мы не скажем ни слова о той, что себя отыскала.
Мы не скажем ни слова о ней В продолжение тысячи дней, Только Бог не Тимошка и вправду, Он видит немножко. Так что нам что молчать, что кричать, Все равно, на суду отвечать За вранье, за упрямство, за подлость, за пошлость, за то что Мы не скажем ни слова о ней