А во мне больше нет любви. Я ненавижу весь мир и конкретно: Всех жизнью довольных, в белых кедах, Бледных, молодых, как кай и герда. Кого ебет чужое горе? Когда сыт по горло им, На балконе в ночь летнюю курить, На четверть я убит, Я срублен и мои прогнили корни.
Свеча затухает от вздоха, Парафина пары - в легкие. Все девы волоокие Валят меня на лопатки, Я падаю им в ноги. И немногим я лучше их: Переполнен чернилами липкими личный дневник. Там даты, имена, Когда-то я их знал, любил, скорбел, Но теперь глух и нем.
Я терпел как наличие дев, так и их отсутствие, Я - собственник. И сегодня я сделал свой выбор осознано, Нахуй не нужен мне социум.
Солнце августа плавит паленые рэй-бэны, Жизнь пуста, на улицах - люди-манекены. Я в рюкзак закину пару книг и старых кед И уйду в закат, но не первым.
Мои нервы вряд ли приведешь в порядок, Да и в комнате моей теперь хлам. Больше не спишь рядом, Ложь оправдана, Остались я и пыльный монитора экран.
Моего города больше нет на карте, Только ром Бакарди и кола, Только с ликов икон - укоры, только хлипкое твое \"хватит\"; Я спятил,
Никогда не вернусь, Напоминанием пусть Остаются те недели, Что летели, Теперь что ни день, то потерян. В задернутых шторах на квартире Слишком много никотина с ментолом,
Слишком много бестолковых разговоров. Мы с тобою будто вовсе не знакомы, Мы с тобою под надзором Размазанного разума укоров, От которых...
Припев: х4
Я бегу, но меня кашель душит, На том берегу мне будет лучше.
Дождь с ветром, все в тучах небо; Где я был, там снежное крошево кружит.
Куплет 2:
Мой вес по граммам на глазах уменьшался, Просто этот мир не оставил мне шанса Со всеми его миллионами идей, Городов, километров и лютого ветра.
От него Я закупорился, Затянул пояс; Жить не так уж и боязно, Если незаметно можешь лечь на шпалы, Если выучил движение поезда.
Мы с тобою порознь теперь; Тлеет фитиль перепетий, Тлеет сигарета в руке; Утром никотин, как аперитив:
Винстон, Мальборо, Честерфилд. Как мне перед матерью честным быть? Я как старый телефон не исправен, Я закину его за кровать в спальне.
Мой судный день и судный час пробит
Ржавой арматурой посреди грудной клетки; Хули объяснять бессердечному клерку;
Серый воротник рубашки-поло, Я полон ненависти к ним, Мне не простит мир И не настигнет Кара небесная. В карманах моих - бездна, В линзах - розовая призма. Я жутко боюсь проснуться однажды и стать бесполезным.
Шаг, за ним шаг и метр за метром уходит земля из-под ног. Я не решал в своей жизни почти ничего, мой последний полет - Во сне над землей в оконный проем вниз под окна. Понятие слова \"свобода\" условно, А звуки набата лишь телефонный звонок.