Я боюсь умереть раньше срока, Не выведав главного, Не узнав ту любовь, Что случится навек. Я боюсь отказаться невольно От истинно данного, оказавшись не там, На пути, умоляющем бег.
Я бежал о себя, Не умея понять одиночество, Из боязни споткнуться – Не смел оглянуться назад. Не осталось теперь ничего От былого пророчества, Коим были стихи, Сочиняемые наугад.
Я боюсь умереть От осознанной необходимости Доводить до конца Не по силам задуманный труд. И не знаю любви Больше страсти и больше терпимости, Чем, когда тебе верят, Но с верой такой же не ждут.
То ли звезды светлей, То ли что-то еще необычнее. Только легче дышать, Возвращаясь на круги своя. \"Это скоро пройдёт. Будет так, как ясней и привычнее. У мятущихся душ – Бесконечно крутые края...\".
Это эхо того, Что уже безвозвратно потеряно. Как нелепая жизнь Или тайна, известная всем. Но, чем ближе звезда, Чем светлее, Тем меньше уверенность, Что его позывной. Проводящий вне времени, нем.
И, поэтому, звёзд только больше, А эхо усиленней, И боязнь отступает, Как в страх превращённый испуг. А боязнь высоты Навевает тоску и уныние, Ибо жизнь неспроста Усеченный до линии круг. 1994
2. И когда уж совсем невмоготу, В задушевном рвении, бой часов, Разбивает надежду и льёт слепоту, Вместо света на то, что поймут без слов.
И за что, простив, не прогонят вон. За беспамятство нет прощения. Чем неумный труд – мудренее сон. Чем зайти в тупик – возвращение.
И не сделай шаг, не согни подков, Что на счастье, как будто, прячутся. Души терпят боль сорок сороков, Во грехе за них не отплачется.
А что до рифмы к смерти, так нет её. Не всяк, кто с умом, перед свиньями пляшет. Только сердце моё Всё ещё ищет твоё И хочет превратить его в наше.
Мне набраться терпения и скоротать Злополучное время, увы, не дано. Безответной любви – не украсть, не продать. В безответной – всегда наперёд решено.
И кому уходить, и о ком не жалеть. Даже чьё ожидание перечеркнуть. И набравшись терпения, кому не успеть Лихорадочно время обратно вернуть.
И забыть, чтоб не знать И узнать не суметь, Где с любовью случайно встречается смерть, Где с любовью прощается смерть. 1991
3. Обожгло в глубине, Между тем, что привыкло И тем, что хранилось. По унылой весне, Разрешеченной беглым дождём.
Ветер выстудил кровь, Без боязни шутя Безнаказанной властью. И чужое тепло Не могло не согреть. Но прошло, сторонясь.
Изнутри, между тем, Первой ласточкой стала живая примета, что чужого шитья горемычник тепло не знавал. А терпение ждёт-не дождётся отмены запрета, Словно Золушка просьбы вернуться На сорванный бал.
Прогорает зима, вылетая в трубу, За природу свою Отвечает на милость. В полудрёме весна, коченея, встаёт На сверкающий солнечный снег. 1991
4. Залатай мои холода Тёплым светом своих плато. Голубая, зелёная высота, Горнее золото. Чистым красным Птичьи ходы одень. А помнишь, какая В Москве, в конце мая, сирень?
Неделимо свитки кумранитов читаю, Исцеляюсь маслом или постом. Сам, и других, за версту, как рыба, Которая видит хвостом. В круглосуточном кошмаре В каждой твари – по паре И целуются языком. За неумение продать Радости и печали, Попрекая себя куском.
Всё правильно: душа – человек. Кто на новенького? По средам – песок, в пятницу – снег С берега Твоего. Вместе переждать не легче, чем внизу одному. И, если не свободу, Дай хотя бы вволю Вторить Голосу Твоему.
Зеркальные глаза устали, Камень стал алым цветком. Всё, что сегодня не проиграли, Станется с нас потом. Чую как пария: Ты – моя Руфь, и жду. Persona non grata С Востока на Запад, С Юга на Север иду.
Ом Мани Падме Хум Ом Саи Рам... 1998
5. Растащил на цитаты архетипы Души Мировой, словно Данко каштаны из своего огня. Она шепчет: беги или бери и туши. Она знает, о чём говорит... Но, пожалуйста, без меня. Или делай, что хочешь, или тяни носок. Белым голубиным пером кровью по серебру. Питьевое серебро как кипяток Противоядия чуме на погребальном пиру. Я знаю \"Who is who\", но это фишка о двух концах. И на редкую сволочь найдётся отборный сброд. Пока на всех, кто \"за\" - один панегирик, А тем, кто \"против\" - \"калаш\" в кустах, - Либо здесь и сейчас, либо типа чуть-чуть и вот-вот. Маленькие вольности – и поминай, как звали. Пруд пруди, ищи-свищи охочих на передок. Передай по команде, чтобы мне не мешали. Я перестал заглядывать к дьяволу на огонёк. Или смешивай корни, пей и уходи Уверенным шагом в пустую постель, как в гроб. Изнанка фокуса в том, что время всегда впереди, Изюминка – как принимать – на грудь или в лоб. Я помню: талант не пропьёшь, рукописи не горят. На всякую совесть найдётся запретный плод. В общем и целом, любви на свете – пятьдесят на пятьдесят. Тут уж как кому повезёт. Люби меня так, чтобы мне не хотелось назад, туда, где никто не ждёт. 6. Обидела и улыбнулась – У самых губ. Потом ушла и не вернулась, Куда-то вглубь Неуловимых очертаний Своей души. И я не знал, что между нами Осталась жизнь. 1999
7. Остаются последние главы, Те, которые не сожжены. Остальное – слова и слава, Чувст?6?