Вдоль по Питерской красные всадники, И не знаешь, куда попадёшь. Три сверкающих новеньких сабельки, Пропадай, голубок, ни за грош. На шинельке моей лишь отличия, Нет ни грязи, ни крови на ней. Но и я оказался в наличии У геройских нетрезвых парней. Что ж не дремлется вам этой ноченькой? Что вы ездите взад и вперёд? Да неужто нужно воочию Убеждаться, что враг не пройдёт? Ах, какие вы, право, наивные! Ну и что же с того, что я мёртв? Ваши рожи и тени козлиные Приберёт в своё царствие чёрт. Он-то знает, насколько вы прокляты, знает, что будет потом. Как распутные и подколодные Не насытятся огоньком. Отольются вам слёзоньки, сторицей, Нашей веры, нашей любви. А пока что носитесь конницей По полям беззащитной земли. Пыль да угар, лучше не тронь. Лют комиссар, плачет гармонь. Хлеба кусок будет, авось. Синий платок, дорогая, Под ноги брось. "Без запиночки, без изъяна, Нету других забот. Была бы страна багряна Как семнадцатый год. Уж Антанта такая-сякая, Растудыть её мать и отца..." Гыр-гыр-гыр-гыр – братва боевая. Кто по что и на все голоса. И всегда, как кровавые праздники, Их присутствие ближе и злей. Как по Питерской красные всадники Они дюже желают людей. Ах, какие вы, право, наивные. Ну и что из того, что кругом Ваши рожи и тени козлиные. Мы-то знаем, что будет потом.