Когда-то мечтал состариться и наконец поседел слегка Узнав на себе что такое любовь одиночество и тоска И больше не верю на слово но всё ещё верю в слово Не будучи Орфеем многократно спускался в ад И там видел уйму такого О чём слишком многие знают и все молчат Молчат потому что жизнь затягивает как утопающего – воронка Молчат потому что не следует рвать там где тонко И нет ничего тоньше обыкновенной души – Маленький джин в сосуде опечатанном сургучом молчания Обречённый на медленное одичание В тиши Кто на дистанцию выходит без опаски Жизнь переменчива и всё-таки длинна И связи рвутся иногда болезненней чем связки У незадачливого бегуна И перед неизбежностью мы словно провинившиеся дети Перед воспитателем в детском саду Ничего не поделаешь – написано на роду А мы в ответе Тишину нарушает нарастающий шум дождя Подражающий с лёгкостью всем существующим звукам Разговорам и топоту крикам и стонам и стукам Вплоть до грохота забиваемого в стену гвоздя Это очень тревожно но спокойствия не предвидится всё равно Слишком многого хочется а поэтому многим обязан Слишком крепко памятью с прошлым двусмысленным связан И поэтому вечно раздваиваюсь как оно Не доживший до зрелости разве что вот до седин Я свободой давлюсь как собака ворованной костью Перед зеркалом памяти я безнадёжно один И его не разбить ни рукой ни стаканом ни тростью Перед зеркалом памяти я беззащитен и наг От него никуда разве только в него – на попятную Изо всех твоих господи людям дарованных благ Память самое утешительное – и наипроклятое Есть в чём каяться поводов к жалобе нет И признанье не жалоба а покаянье не бред Грешен во многом в чём каюсь и каяться буду Грешен и в том что всегда уповаю на чудо И погружаясь на самое тёмное дно Думаю – вот наконец долгожданное счастье – оно