Бог заходит ко мне нечасто, всегда ночами, Мы не так давно - пару Вечностей с ним знакомы. Он приносит мне сигарет, поесть, шоколадку к чаю. Он обычный, живой - как о чем-то просить такого? Хотя просьб, как всегда, немерено - был бы повод, Я стараюсь не жаловаться, не клянчить, Но иногда, когда нам с ним особенно коньяково, Я говорю о том, что особенно много значит. "Вот, - говорю, - смотри, Всемогущий, ведь нас не любят, Так чтоб по-настоящему, ни единый. В сравнении со всем прочим такие мысли нелепы в кубе, Но ведь так хочется, черт возьми, чтоб любили! Те, кто еще пытается - страшно бесят, Слабость у них во главе угла и никак не сдвинешь, Топчутся, как бараны на новом месте, Подобострастно сидят у ног, пока ты изучаешь идиш, Сочиняешь симфонии, пьешь, постигаешь Дао, Как-то пытаешься стать хоть немного лучше... Они носят мне вина, таскают меня по барам - Все это выглядит пошло и очень скучно.
Есть и другие, но там о любви - ни слова, До этих, пожалуй, мне, в принципе, не подняться, От них за версту веет мудростью и покоем, Я на их фоне кажусь заводным паяцем. Меня неизменно тянет к таким безумным, Хочется хоть прикоснуться к их тихой силе, Я перед ними обычно сникаю, молчу, пасую, Слова их всегда безыскусны, просты, а стихи - красивы... Знаешь, Бессмертный, мне тоже бы так хотелось - Чтоб если о лете - то строчки пропахли медом, Чтоб если о воле - то слышно, как гнется вереск От ветра в родной степи, в трех часах полета, Чтоб если закат - то багровым слепит и тает, Чтоб если о Боге - то ты справедлив и вечен...
Но слов, как всегда, мучительно не хватает.
Знаешь, Бесплотный... В душе моей столько трещин, Что я до сих пор удивляюсь, как она тлеет..."
Так я свергаюсь в жалобы, грею эго, Бог молча слушает, даже, пожалуй, верит, Так, как никто иной не верует в человека.
В душном моем мирке Бог бывает довольно редко, Но от его визитов мне чуть светлее, Мы с ним судачим взатяг у меня на лестничной клетке, Значит, когда он уйдет, я еще протяну с неделю.