Та, что сильнее смерти, не мысля зла, Однажды вдруг убегает, как молоко. Тогда он, чертыхаясь, счищает снег со стекла, И уезжает надолго и далеко, А она рыдает, убирая чай со стола: «Ну и дура же я, выходя за него, была!»
Та, что долготерпит, возвращается, поостыв. Та, что милосердствует, не рождена быть гордой. И он покупает на углу в киоске цветы, Потом едет ее встречать на другой конец города. Через пробки едет, почти что не раздражаясь, Потому что она, в конце концов, не чужая. И себя ругает: «Какой же я был осёл! Впрочем, все ничего. Мы же вместе. Перенесем».
И он видит ее, и становится город тише, И сменяются сложные мысли тут же простыми. Она щурится на него близоруко и слышит: «Ну, вот что ты опять без шапки? Ты же простынешь».