Рожденный сражаться не жнёт и не пашет, Хватает иных забот. Налейте наёмникам полные чаши — Им завтра снова в поход. Он щедро сулил, этот вождь иноземный, Купивший наши мечи. Он клятвы давал нерушимее кремня, Вернее чем солнца лучи.
Сказал он, что скоро под крики вороньи Взовьётся стрел хоровод, И город нам свалится прямо в ладони, Как спелый вызревший плод. Там слабое войско и робкий правитель, И обветшала стена, А звонкой казны хоть лопатой гребите И век не выпить вина.
Мы там по трактирам оглохнем от здравниц, Устанем от грабежей, И славно утешим веселых красавиц, Оставшихся без мужей. Когда перед нами ворота раскрыли, Мы ждали — вынесут ключ, Но копья взлетели из облака пыли, Как молнии из-за туч.
Нас кони втоптали в зеленые травы Нам стрелы вправили грудь Нас вождь иноземный послал на расправу Себе расчищая путь Смеялись на небе могучие боги, Кровавой тешась игрой — Мы все полегли не дождавшись подмоги, Но каждый пал как герой.
Давно не держали мы трусов в отряде На том зеленом лугу. Из нас ни один не просил о пощаде, Никто не сдался врагу. Другие утешили вдов белогрудых, Сложили в мешки казну, А мы за воротами сном беспробудным Которую спим весну.
Погибель отцов и мальчишек Знал любой с пеленок боец Бросаясь в пламя и зная что слишком печальным будет конец Прискорбную мудрость, подобную нашей, Постигнут в свой смертный час. Так налейте наёмникам полные чаши — Пусть выпьют в память о нас.