У храма, на паперти скорбной Оборванный нищий сидит. «Подайте больному на морфий» – табличка на шее висит. Спеша на заутреню рано, И я там не раз проходил, И, что только было в карманах, Стыдливо страдальцу дарил.
Плевался приход богомольный При виде кощунства его, А он, заслоняясь невольно, Не мог объяснить ничего. О, если бы тем, кто играя Живет и жует на ходу, Узнать, что, вернувшись из рая, Нельзя пообвыкнуть в аду.
Была еще только недавно От счастья мудра голова; А мысли опять – не о главном, Разбросаны, как острова… Как неизреченное слово, Вершину всего и венец, Качели до неба седьмого Слепцам предоставил Творец.
Куда нас возносят качели? Как часто нам лжет естество! И вправду ли пропасти делят Творца и творенья его? Стою на коленях, но поздно: Молчит алтаря огонек... О Боже, зачем Ты нас создал, Неужто и Ты одинок?
А рядом на кладбище криво Белесые камни стоят; Склоняется грустно крапива Над зеленью ржавых оград. “Anamnesis vita et morbid ”, Шепча, повторяет листва. Подайте больному на морфий! Простите за эти слова!