У храма, на паперти скорбной Оборванный нищий сидит. «Подайте больному на морфий» - табличка на шее висит. Спеша на заутреню рано, И я там не раз проходил, И, что только было в карманах, Стыдливо страдальцу дарил.
Плевался приход богомольный При виде кощунства его, А он, заслоняясь невольно, Не мог объяснить ничего. Зачем он упрямым уродом Уселся на нашем пути, Ведь опиум здесь - для народа, Считай, что бесплатно почти.
Дай Бог вам, не знающим чуда, Не рваться из вашей тюрьмы, Поскольку при взгляде оттуда Весна ваша горше зимы. О, если бы тем, кто играя Живёт и жуёт на ходу, Узнать, что, вернувшись из рая, Нельзя пообвыкнуть в аду.
Была ещё только недавно От счастья мудра голова; А мысли опять не о главном, Разбросаны, как острова… Как неизреченное слово, Вершину всего и венец, Качели до неба седьмого Слепцам предоставил Творец.
Куда нас возносят качели? Как часто нам лжёт естество! И вправду ли пропасти делят Творца и творенья его? Стою на коленях, но поздно: Молчит алтаря огонёк... О Боже, зачем Ты нас создал, Неужто и Ты одинок?
А рядом на кладбище криво Белёсые камни стоят; Склоняется грустно крапива Над стрелами ржавых оград. «Anamnesis vita et morbid» - Шепча, повторяет листва. «Подайте больному на морфий» - Простите за эти слова.