Ах, как он был хорош в бархате и шелках! В складках одежд едва звякали бубенцы. Пусть не во всем пригож – дам возбуждает страх, Знай лишь, шепчи слова, сладкие, как леденцы…
Улица, грязный двор, десять ступеней в ад - Кто за стакан не прочь выслушать мертвеца? Весь золоченый сор, весь королевский смрад Скушает эта ночь и не поморщится.
Плачь, королева, плачь – он не любил тебя! Пали твои шелка втуне к его ногам... Шлюха или циркач, шкипер или рыбак Купят за полглотка твой пышнотелый срам.
Тенью былых утех, с шуткою, с матерком, Ночь упадет за борт грязного кабака. Шлюха уйдет наверх с пьяненьким рыбаком, Шкипер отчалит в порт, всех загрызет тоска.
Грязный, гнилой клошар, экс-королевский шут, Встретит сырой рассвет, мусором лет шурша... В небе горит пожар, гулко куранты бьют, Прожита жизнь - и нет на сердце ни гроша.