Разбиваемся по два, по три, и слепая ночь на нас смотрит. Мы стоим в сиреневой дымке - мы с тобой тени-невидимки. На деревьях прячутся тоже. Их кора – шершавая кожа. В темноте прижимаясь к стволу, испускают густую смолу.
Мы с тобой хитрецы-невидимки. Нас не видно в сиреневой дымке. Никто нас не тронет, никто не найдет, но что будет с нами, когда рассветет?
Мне вчера мерещилось лето - всё обезображено светом, сожжено сиянием дня. Снова это пугает меня. Мы с рассветом куда-нибудь канем, фиолетовым облаком станем, притаимся в сумраке скал - лишь бы нас никто не искал.
Мы с тобой хитрецы-невидимки. Нас не видно в сиреневой дымке. Никто нас не тронет, никто не найдет, но что будет с нами, когда рассветет?
Тот, кто спрятался в небе, упал: недостаточно легок. Тот, кто скрылся в реке, не дождался спасательных лодок. Наши норы в земле перекрыты корнями растений. На легчайшем облаке мы - чернейшие тени.
Мы с тобой хитрецы-невидимки. Нас не видно в сиреневой дымке. Никто нас не тронет, никто не найдет, но что будет с нами, когда рассветёт?
Мы с тобой хитрецы-невидимки. Нас не видно в сиреневой дымке. Никто нас не тронет, никто не найдет, но что будет с нами, если вдруг рассветёт?