Может быть, я - твое зеркало, пьяный сапожник? Что мы с тобой отираем чужие пороги? Что мы с тобою крадемся дворами попозже? Что нас с тобой прижимает к домам от дороги?
Родина слушает старые песни о главном, Что ж, запоем-ка и мы, обратившись на небо, Вот она, горькая, снег и газетка на лавке. Помнишь, сапожник, народную песню о снеге?
See the snow come down, See the snow come down, See the snow come down, See the snow.
Площадь пестра от опасных ментов и бандитов И от таких же, как я, дураков неопасных. В честь Октября умирают цветы на гранитах. Как до утра они пахнут, легко и напрасно!
Может быть, дело в единственном нашем стакане, Может быть, мы в ацетоновом пьяном блаженстве Нюхали эти цветы, дураки дураками, Впрочем, легки, ровно снег, и чисты, как младенцы.
Что нас с тобой обернуло обратно к дороге, К этим последним цветам и последним прохожим? Кто после нас отирает чужие пороги? Может быть, мы - его зеркало, пьяный сапожник?
Что ж мы летим, как снежинки, в стекло лобовое? Что ж нас не носит земля на себе осторожно? Нет уже времени, что ж это, право, такое? Есть еще сердце, допой же мне, пьяный сапожник: