А я говорил: бросай филфак, поехали на Аляску. Заведём у юрты двенадцать собак, в полозья врежем коляску. Будем встречать ледяной рассвет консервами из Канады, Будем разглядывать волчий след, одеваясь в овечьи латы.
Какая теория прозы, ты что? А там океан и горы. Там ветер смешался с водой и мечтой, порвав скалистые шторы. Большая медведица ловит в воде звёздную жирную рыбу. Там дорога из "где-то" ведёт в "нигде", минуя посёлок "либо".
Я точно тебе говорю: бросай. Ты видишь? Сегодня лето! А ты собираешься что-то писать, учишь свои билеты, И время на кофе и туалет, да кошку в комочке меха. А нужен всего-то один билет, чтобы уйти, уехать.
Там будут живые: Ахматова, Блок - в виде цветных водопадов. А по выходным там гуляет Бог. Любит, до полураспада. Там всё, что ты даже не сможешь прочесть, можно потрогать руками. Но вот ты заводишь будильник на шесть, говоришь, что завтра экзамен.
А я повторяю: поедем со мной к луне цвета спелой клюквы. Хватит глотать, разбавляя слюной, чужие смыслы и буквы. Поедем. Там тихо стучат топоры, бурлит золотая тина. Там валят деревья в реки бобры, отстраивая плотины.
Засыпаешь. И книги твои храпят с чистых беспыльных полок. Засыпаешь. Висит Иисус распят, поскольку тоже филолог.
Выхожу от тебя и российский флаг закрывает собой звезду. Через время я нагружу собак и огней тебе привезу!
Чтобы было чем жечь а-четыре, а-три, и тетрадки и книжный шкаф. Привезу медведицу: вот, посмотри. Не понравится - спрячу в рукав. Я оставлю юрту с дубовым столом Экзюпери-пилоту.
Но, наверное, ты получишь диплом и устроишься на работу.
Что толку: творил, шевелил, бубнил, боролся с душой и с тушей? И всё говорил, говорил, говорил, и требовал: слушай, слушай! А, может, не нужно собак и юрт, не нужен рассветный мак...
Послушай, чего там вообще сдают? Хочу поступить на филфак.