Её не отпели в громадине храма, Цветы на могиле не вяли упрямо, И жизнь её вся до последнего шрама Какая-то глупая пошлая драма. Так жизнь проходила, и щелкали годы. Кого ты любила по воле природы, Кому отдавала себя без остатка, Покуда играла со смертью ты в прятки.
Ты в жизни ни в чем недостатка не знала; Любила не долго, а грусть забывала. Но яд свой всегда ты до дна допивала — Тебя уже смерть на крючок свой поймала. И всё бы нормально, и всё б так как надо, Но, как ни печально, плод райского сада Сама надкусила — отдать не сумела, Как всех не просила — какое им дело!
Ты выпила яд, — Боже, был он так сладок! — И стол патанатома девственно гладок; Ты сделала шаг, — мир настолько был гадок, — Так плавно в вине опадает осадок. Быть может, в тот миг изменить всё хотела; Последний твой крик — и душа отлетела, В глазах стеклянелых души грусть ранимой, В них двадцать лет целых с одной половиной.
Тебя не отпели в громадине храма, Цветы на могиле не вяли упрямо, Кто их положил в раз последний — незнамо. Вот так завершилась ещё одна драма.