Двадцать лет, пятьдесят кг, Устал висеть в паутине своих странных дней. И я в душе не понимаю, как собрал весь фейм, Он мне не нужен, вон лежит, только собрать сумей. Я искренне ненавижу окружающий цирк, Я стоял, вроде, рядом, но постоянно чужим. И я четко помню, мне было двенадцать, почти, Когда я в первый раз убил в себе желание дружить. Не надо верить в меня, всади ебало, кретин, Я тот самый, кто из под земли задавит эфир, Я топтал все их признания, оставь себе приз, Мне вечно все равно, я просто без оглядки на мир. Что цена этим трекам? Метания бисера, да что ты, Но я правда не целился, чтобы ты себя нашел в них, И я правда не грезил, хотел лишь вылезти из ямы, Если б эти строки ожили, запиздил бы ногами. И вся жизнь мешанина незаконченных событий, Никогда мне не расставить нужных точек между ними. Мне похуй, что ты хочешь, извини. Все мои треки обо мне, а, блять, о ком они должны быть?
Не забывай эти кричащие слова, Когда не сможешь снова тут найти меня. Любое время - истекающий запас, Но я не в силах оборвать это сейчас.[2]
Моя семья мне не верит, что я добился чего-то, Хотя сама не отражала даже признаков полных, Крики и ссоры, прощайте, извините, довольно, Все что я есть сегодня - океан обиды ребенка. Не ощущал себя нужным и сердце правда пустое, И я не знаю ни слова, что вы кричали мне в спину, Какой-то странный подросток, с такой же странной мечтою, Мне нечего терять, поэтому не остановиться. Не надо верить в меня, просто такая привычка, Прыгать над пропастью с надеждою вырастающих крыльев, Толпа базарит: нет, не смей, надо хватиться за жизнь нам - Но я бегу на арену, будто я знаю, как биться. Что цена этим трекам? Метание бисера, да что ты, Но я правда не целился, чтобы ты себя нашел в них. Я останусь лишь голосом на битах, Мои кричащие слова - просто не забывай.
Не забывай эти кричащие слова, Когда не сможешь снова тут найти меня. Любое время - истекающий запас, Но я не в силах оборвать это сейчас.[2]