я зачерпнул рефлексию в эмалированную кружку, немного приоткрыв стеклопакет. и расплескал. она передвигалась тушью по руке, как будто потекла слеза из глаза девочки, не знавшей вкус слюнявых ртов и грязь монет, не видевшей, как ветер чистит снегом каждый день панельные желтеющие зубы городов. а я все это видел, знал и рос не понарошку злым и странным. а тушь текла и в этих пятнах Роршаха виднелись облака, летящие над пропастью окраин, облупленные стены диспансеров, весенние лучи и вонь аптек, обыденная серость и задранные головы детей, вдыхающих токсичный газ, пугающий, как смерть или любовь. и наконец-то таз с водой, в котором я смываю эту грязь.