Я гляжу на тебя и вижу внутри целый мир, Хотя ты не Будда и даже совсем не кумир Девчонок, что стайками ходят платки теребя - Они любят кого угодно, но не тебя.
А в тебе по утрам резвятся большие киты. Никто не узнает, каков настоящий ты, И даже не вспомнит реальный цвет твоих глаз. Ты вызреваешь долго, словно алмаз,
И вскоре станешь самым огромным бриллиантом. Все будут восхищаться твоим талантом, Но это потом, а в данный момент ты таков: Скарамучча, паяц, пересмешник и скоморох.
Ты спишь на полу в своей одинокой квартире На стенАх фотографии тех, что тебя позабыли, А ты их хранишь, как опавший осенью лист. Люди читают тебя и думают - ты скандалист,
Но ты просто душа неизвестного ныне покроя, Ты ищешь покой, не зная, что это такое, И в каждом движеньи твоем есть особая стать. Ты летишь высоко, позабыв, что можно упасть
И разбиться о камни [камней для тебя ведь и нет]. Ты мудр, решителен, светел. Как анахорет Растишь в себе гармонии дикий цветок. Мантры читаешь, глубокий сделав глоток
Воды из белой пластиковой канистры [Абы кого не стали бы брать в артисты...], И мир зажигает в окнах утром рассвет - Выходит курить на лестницу сонный сосед,
И ты ему радуешься, точно родному. Ты живешь, как живешь, не думая жить по-другому. И жизнь для тебя - это просто такое кино. Ты в нем сценарист и актер. И всё равно
В каком жанре будет снята эта картина [Даже если в кресло усядится сам Тарантино]. Тебя непременно в конце ждет "happy end". Ты оформляешь памяти яркий стенд
И приглашаешь друзей на огонек. Люди приходят, и многим из них невдомёк, Что ты ради них отключаешь свои фаерволы - Ты как директор самой мистической школы,
В которую просто так никого не берут [Не Хогвартс, конечно!]. Ты хочешь уехать в Бейрут Или в Куала-Лумпур, чтоб узнать то, что скрыто. Живя не по лжи, ты лелеешь свое корыто
И тебе всё равно - цело оно, разбито... [Это не важно]. Из рюмки уже отпито. Снова налито. Веня звучит: "Маргарита...", - Ты делаешь громче. Плохое враз позабыто!
Всё на местах - спутники вновь на орбитах. Ты удивляешься тем, кто прячет обиду И резко проводишь рукою по волосам. Сложив ладони, молитву шлешь небесам
И небо, наверное, что-то тебе отвечает. Ты крепкий чай завариваешь ночами, И под свечами молча сидишь в тишине, Сочиняя сказки о радужном завтрашнем дне.
Наблюдать за тобою - это словно петь песню, С каждым куплетом становится всё интересней. "Что будет потом?", - спрашивают у тебя. Ты в ответ улыбаешься. Палуба корабля
Никогда не сияет [даже вычищенная до блеска], Как улыбка твоя. Тут же натянется леска Дней. И ты, конечно же снова пойдешь по ней, С каждым шагом делаясь выше, умней и сильней.
С улыбкой, играючи, точно канатоходец, На краю балансируешь, глядя в глубокий колодец, А из него на тебя глядит темнота. Руками своими ты приручаешь кота
И он мягко лежит на коленях забавно мурлыча. В тебе нет и доли современного китча И даже зазнайства в тебе нисколечко нет. Бобы ты из банки по-прежнему ешь на обед,
Говоря всему свету: "Я тобою любуюсь!". Ходишь гулять на перекрестки улиц - Там ты устраиваешь маленькие концерты. Ты будто пришелец с очень доброй планеты,
Где никто никому никогда не умел делать зла. Ты откалиброван и точен, словно шкала, Что хранится в палате различных мер и весов. Распахнув настежь дверь и, отпирая засов,
Ты всего на чуть-чуть приподнимешь завесу В этот свой мир. Говоришь благодарность лесу, Уходя туда, где другим тебя не догнать. Но я всё же верю - ты вернешься опять,
И снова киты в тебе будут утром резвиться, Ты станешь всё той же - большой и свободною птицей, И девчонки вокруг, в покое оставив платки, С трепетом станут касаться твоей руки.