скажи, от чего же кажется, что всё катится к чёрту? скажи, от чего неспокойно мне навзничь лицом в землю лежа? что за вязкости выскребаю из нутра своего протухшего? что за вирус такой, что души органы все опухшие? излечимо ли это вообще? я надеюсь, от этого не умирают. по-скорей бы лекарство, а то силы меня оставляют. или не силы это, а уходит что-то совсем иное, то, от чего сердце, болью изливаясь, заноет. остановится. и не запустится вновь.
вместо моей головы на шее - шахматная доска. свинцовая пуля висит у замершего виска больного мигренью. это объявленье веселью для слабого большинства является мишенью в два броска. Ваша победа очень близка.
я взмыленный взмыл в высь такую красочную, с узорами, подальше от всех вопросов, требовательных ответов. подальше от множества корящих взоров. не справившись, рухнул на дно в дуэте с правильностью, а после мои размытые ожидания застали меня в говно. темно, и самое страшное, что за жизнью больше ничего нет.
мы никому не нужны. будто бы мы в коме вглядываемся в темноту коридоров дурдома. будто бы это не мы, а иные жители морга, что никогда не были рождены. мы не нужные, совсем не нужные. даже с глазами жемчужными да волосами воздушными и тысячами подобных проблем нам никогда не сбежать из этих облезлых стен, замкнутости, не идти против систем. мы заляпаны бесчестием падших дилемм.
на кинозальных экранах крупно-охуительным планом лица, что мне не рады. мне якобы нет пощады, всюду блядские взгляды, требующие награды. из жалости они к груди прижаты с надеждой к правде, увы, не правы. мне срать на ваши нравы, господа, они не здравы, не суйте пальцы в раны. и это гимн не той державы, где все отчаянно блюют отравой и слизывают прелести вокзала. я режу словно по металлу и каждый вечер без запала бухаю только без стакана. и вот что, знайте! мне надпись ночью станцевала, что на заборе цветом марким вас щедро посылает нахуй!