В хронике моей Есть последняя глава: К сожаленью, в ней Обрываются слова. За последний год Из рыбацких деревень Сгинул весь народ... Тот туман, что каждый день С моря заходил Вглубь материка... Я свидетель был, Как пустели берега.
Мир менялся на глазах, Зов стихий в людских сердцах Посеял первобытный страх, посеял страх. Самого Дагона сын Из морских пришёл глубин - То был судьбы недобрый знак, недобрый знак. Каждый день в умах росло Необузданное зло.
Запись в дневнике: "Я опять теряю ум. Снова в голове Появился странный шум. Но сегодня я Начал звуки различать: Это чей-то зов, Мне пред ним не устоять. За окном гроза, А мои глаза Лезут из орбит - Страшен в зеркале мой вид!"
Мир менялся на глазах, Зов стихий в людских сердцах Посеял первобытный страх, посеял страх. Самого Дагона сын Из морских пришёл глубин - То был судьбы недобрый знак, недобрый знак. Все прокладывали путь К морю сквозь иную суть.
Кто-то полз к воде... Ветхий старенький причал Был в его судьбе, Как начало всех начал. За собой тащил Свою мокрую тетрадь, Из последних сил Что-то пробовал писать. А затем, нырнув, Скрылся под водой. Зашумел прибой, Унося его с собой.
Мир менялся на глазах, Зов стихий в людских сердцах Посеял первобытный страх, посеял страх. Самого Дагона сын Из морских пришёл глубин - То был судьбы недобрый знак, недобрый знак.