Мёртвых тел Десятки лежат. Вороны Над ними кружат. Мрачен был Воевода-палач, Слыша вслед Проклятья и плач.
С места брани и лютой сечи Кони быстро дружину несли. А над дружиною ворон кружит: Скорую гибель сулит.
Держит путь Воевода домой. Сосновый бор Видит он за холмом. День к концу: Сколько можно скакать?! В том бору Решено ночевать.
В то время в селеньи старуха одна, Что знахаркой и ведьмой слыла, Волчьими шкурами укрыв тела, Стародавних заклятий шептала слова:
Бридж: «Встань! При свете Луны В кромешной ночи От смертельного сна Пробудись! Из мира теней На землю вернись! Волком лихим Обернись! В кромешной ночи Под властью Луны…»
Мирно спят Дружинники, Лишь ветер листвою шумит. Вокруг Залито всё Ярким светом полной Луны. И вдруг Заслышался вой, Кровь леденящий волчий вой. Горят Глаза огнём У стаи рассвирепевших волков.
Встали вкруг Дружинники, Похватав факела и мечи. Но Не страшны Этим волкам ни сталь, ни огни. Вперёд Бросились они И рвали людей одного за одним. Пока Не остался в живых Лишь раненый воевода один.
Как снег седой Волчьей стаи вожак Посмотрел Воеводе в глаза И узнал Воевода тогда В волчьих глазах Взгляд седого волхва
Предсмертный крик раздался в ночи. Жадно вонзились в горло клыки. Жутко звучит в тишине волчий вой. Не вернётся дружина домой.