Рвусь из сил, и из всех сухожилий, Но сегодня опять, как вчера, Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера. Из-за ели хлопочут двустволки, Там охотники прячутся в тень. На снегу кувыркаются волки, Превратившись в живую мишень.
Идет охота на волков, идет охота. На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками Егеря. Но не дрогнет рука! Оградив нам свободу флажками, Бьют уверенно, наверняка! Волк не может нарушить традиций. Видно, в детстве, слепые щенки, Мы, волчата, сосали волчицу И всосали: нельзя за флажки!
Идет охота на волков, идет охота. На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Наши ноги и челюсти быстры. Почему же, вожак, дай ответ, Мы затравленно рвемся на выстрел И не пробуем через запрет? Волк не должен, не может иначе! Вот кончается время мое: Тот, которому я предназначен, Улыбнулся и поднял ружье.
Идет охота на волков, идет охота. На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу и пятна красные флажков
Но а я из повиновения вышел, За флажки: жажда жизни сильней, Только сзади я с радостью слышал Изумленные крики людей. Рвусь из сил, из всех сухожилий, Но сегодня не так, как вчера. Обложили меня, обложили, Но остались ни с чем егеря!
Идет охота на волков, идет охота. На серых хищников - матерых и щенков. Кричат загонщики, и лают псы до рвоты, Кровь на снегу и пятна красные флажков.