Ехали на стрелку мы по поводу лоха, Которого доили понемногу. На улице стояла Петербургская весна, И мы с Мочилой пыхнули в дорогу.
От этого дыхания Мочилу развезло, И он помчал по Невскому машину. И на какой-то луже буксонуло колесо, И тачку заломило на бочину.
И вот лежим мы на боку, И тупо смотрим в облака. Вокруг менты: «Ку-ку, ку-ку, Откуда ломитесь, братва?».
В больнице нас Лепила кое как пособирал, Заклеил и заштопал, слава богу. Когда нас отпустили, мы рванули на вокзал, Ну и, конечно, пыхнули в дорогу.
Мочила по-обкурке вспоминает пацанов, И смотрит на маня как на икону. Он там в больнице двинул столько ширки и шприцов, Что те пустили кипиш по району.
А как-то отдыхали мы на краю земли, Где парится богатая Европа. Тут видим, у гостиницы конкретные лохи, И мы пошли по принципу гоп-стопа.
Мочила предложил отдать лапотники котлы, И для рекламы буцнул прямо в брюхо. Но тут лохи пустили в ход большие кулаки, Мочиле в нос, а мне конкретно в ухо.
Решили мы с Мочилой разбежаться по углам, Когда не фарт, так понта нет трудиться. Заехали в какой-то непонятный ресторан, Чтоб тихо и без кипиша напиться.
Мочила заказал себе бутылку коньяка, А я текиллу заедал лимоном. Но в этот раз вошли в кабак с проверкой мусора, Усиленные питерским ОМОНом.
И вот лежим мы на боку, И тупо смотрим в облака. Вокруг менты: «Ку-ку, ку-ку, Откуда ломитесь, братва?»