Да-да-давным-давно выше белых облаков Стоял вулкан один среди морей. А в воде и на земле - сплошь парочки влюблённые. И он мечтал о родственной душе. Тоскуя всё сильней, он песню о любви своей Стал петь каждый день сотнями лет.
Я буду жить мечтою лишь одной: что встретимся мы, и ты будешь со мной, И лаву мою океан не остудит, когда меня кто-то полюбит.
Годы шли, а он всё пел, от любви своей горел, пока не иссяк огонь надежды в нём. Вот только он не знал, что в глубине другой вулкан так ждёт день за днём, когда он запоёт. И с его мелодией лава копилась в ней, Она верила: поёт он для неё.
Наконец она смогла подняться к милому со дна, Когда он пел песенку свою в последний раз.
Я буду жить мечтою лишь одной: что встретимся мы, и ты будешь со мной, И лаву мою океан не остудит, когда меня кто-то полюбит.
Там, где был лишь океан, новый высился вулкан, но поздно, и она не увидела его. А он не в силах был запеть и дать ей знать, куда смотреть. Без лавы и огня его голос смолк.
Он утопил себя в слезах, с мечтой прощаясь навсегда. И она поняла, что чувствовал он...
Я буду жить мечтою лишь одной: что встретимся мы и ты будешь со мной, И лаву мою океан не остудит, когда меня кто-то полюбит.
Счастливы они теперь, стоят вдвоём среди морей, И связала их лава навека. Печали в прошлом до одной Он стал её родной горой и в предзакатный час их голоса:
\"Я буду жить мечтою лишь одной: что состаримся мы вместе с тобой, И на рассвете я снова пою: Я тебя люблю!\"