Ко удара тако позно у дубини ноћног мира На капији затвореној светогорског манастира? "Већ је прошло тавно вече, и нема се поноћ хвата, Седи оци, калуђери, отвор'те ми тешка врата. Светлости ми душа хоће, а одмора слабе ноге, Клонуло је моје тело, уморне су моје ноге - Ал' је крепка воља моја, што ме ноћас вама води, Да посветим живот роду, отаџбини и слободи. Презрео сам царске дворе, царску круну и порфиру, И сад ево светлост тражим у скромноме манастиру. Отвор'те ми, цасни оци, манастирска тешка врата, И примите царског сина ко најмлађег свога брата..." Зашкрипаше тешка врата, а над њима сова прну И с крештањем разви крила и склони се у ноћ црну. А на прагу храма светог, где се Божје име слави, Са буктињом упаљеном, настојник се отац јави. Он буктињу горе диже, изнад своје главе свете, И угледа, чудећи се, безазлено босо дете. Високо му бледо чело, помршене густе власи, Али чело узвишено, божанствена мудрост краси. За руку га старац узе, пољуби му чело бледо, А кроз сузе прошапута: "Примамо те, мило чедо".
Векови су прохујали, од чудесне оне ноћи,- Векови су прохујали и многи ће јоште проћи - Ал' то дете јоште живи, јер његова живи слава, Јер то дете беше Растко, син Немањин, Свети Сава.
(Војислав Илић)
Кто стучит так поздно в глубину ночного мира У ворот закрытых святогорского монастыря? "Уже прошел темный вечер, и почти не наступает полночь, Седые отцы, монахи, откройте мне тяжелую дверь. Света моя душа хочет, а отдыха слабые ноги, Изнемогло мое тело, устали мои ноги - Но крепка воля моя, что меня сегодня ночью ведет к вам, Посвятить жизнь роду, отчизне и свободе. Презрел я царский двор, царскую корону и порфиру, И теперь вот света ищу в скромном монастыре. Откройте мне, почтенные отцы, монастырскую тяжелую дверь, И примите царского сына как самого младшего своего брата... "
Заскрипела тяжелая дверь, а над ней сова порхнула И с уханьем расправила крылья и исчезла в черной ночи. А на пороге храма святого, где божье имя славится, С факелом зажженным, настоятель отец появился. Он факел выше поднял, над своей головой светлой, И увидел, удивляясь, безобидного босого ребенка/ дитя. У него высокий бледный лоб/чело, спутанные густые волосы, Но лоб/чело возвышенный, божественная мудрость украшает. За руку его старец взял, поцеловал его лоб бледный, А сквозь слезы прошептал: "Принимаем тебя, милое чадо".
Века промчались, с чудесной той ночи, Века промчались и многие еще пройдут - Но это дитя еще живет, так как живет его слава, Так как это дитя был Растко, сын Немани, Святой Савва.