Мне пел, нашептывал начальник из сыскной, Мол, заложи их всех, зачем ты воду мутишь, Скажи, кто в опера стрелял - и ты сухой, Не то ты сам себя на полную раскрутишь.
А в синеве алели снегири, И на решетках иней серебрился. Ну, а сегодня не увидеть мне зари, Сегодня я в последний раз побрился.
А на суде я брал все на себя, Откуда знать им, как все это было. Я в хате был, но не было меня, Когда мента Натаха замочила.
И будет завтра ручеек журчать другим, И зайчик солнечный согреет стены снова, Ну а сегодня скрипнут сапоги, И сталью лязгнут крепкие засовы.
И на свидании, руки разбросав, Как крылья чайки, старенькая мама Меня молила, падая в слезах, Скажи им всё сынок, но я упрямый.
Ах, мама, мама, ты мой адвокат, Любовь не бросишь, мордой в снег апрельский. Сегодня выведут на темный двор солдат И старшина скомандует им: \"Целься!\".
А за окном буянила весна, Когда меня из зала выводили, И слышал я, как крикнула она: - Алешка, не забуду до могилы!
И будет завтра ручеек журчать другим, И зайчик солнечный согреет стены снова, Ну а сегодня скрипнут сапоги, И сталью лязгнут крепкие засовы. Ну а сегодня скрипнут сапоги, И сталью лязгнут крепкие засовы.