Чей за окошком желтый глаз, один, горящий без стыда? Я бормочу ему "сейчас", и тут же: тише, "никогда". Когда бы два, а то один. Такой противный господин, бандит в гороховом пальто. - Катись, приятель. - Ни за что.
Откуда знаешь ты, что швах мои дела, что я привык копаться в выцветших словах - слепых, глухих, полуживых? Я столько раз давал зарок, от черных воронов-ворон отделавшись десятком строк, на давний выскочить перрон -
а там по-прежнему зима, старуха с тяжким посошком, знай сыплет снегом задарма и не жалеет ни о ком, там без меня который год кассирша сдачи не дает, и лунный свет в районный суд в дубовом ящике несут -
там время движется к концу и умирает без труда, а мне и бархат не к лицу - какой я Гамлет, господа! Одна печаль - дурной зрачок. Вот-вот затянет, завлечет, и бросит, весел и рогат, в свой костоломный агрегат -
и оттого-то в гиблый час, когда мутнеют зеркала, когда граверу метит в глаз гравировальная игла, вдруг понимаешь, что - прошла. Без всякой злости, просто так - глотком случайного тепла да гомоном голодных птах.