Я знаю, как ты начинал: Тебя судьбе покорность не удовлетворяла, Страдания переносить устал. А все вокруг тебе твердили: «Жизнь трудностей и зла не отменяла! Будь-же как все!», но «меее-еее-еее…» С послушною толпою ты потихоньку блеять перестал.
Ты начал в одиночку, Не веря в обещания пастухов и сторожей. Потом ты понял, что не всяк, кто пьёт с тобой за дружбу, Готов вписаться за тебя до крови и ножей.
Ты обратился к книгам, но те лишь подтвердили Слова трусливых и глупцов, что всё условно в этом мире И нет числа условиям таким, одно сложней другого, Но коль не выполнишь, не взглянут небеса с любовью на тебя такого.
И тысячи купцов явилися с тобой поторговаться За душу за нетленную твою. Одни венчание за деньги обещали, Другие - все грехи простить за золота суму. И говорили сладко, что научат, Как правильно дышать и как смотреть, И строили тем самым новые загоны, Чтобы овцу загнать обратно в клеть!
От мистиков тогда ты отвернулся И ринулся в религии искать. И с той, которая в стране твоей ортодоксальна, Решил ты аккуратно, да не спеша, начать. Найдя ж там вскоре тьму противоречий, И лицемерие узрев за фарсом и красивой мишурой, Ты ринулся в другую, потом в третью, И осознал, что в качестве успокоительной таблетки Конфессия по сути может быть любой.
А изгородь из веток, что стадо охраняла, Казаться тебе стала решёткой золотой. Потом колючей проволокой она же обернулась, И под конец на Избранность твою Тебя купить решила с головой. Ты ж, наступив на горло самолюбованию, С последним подлецом себя пред Богом уровняв, Увидел наконец, что изгородь фантомна, И побежал со смехом, направление поняв.
И вот тогда, отбросив все Писания, Ты сам в себе нашёл ту дверь, которую искал. Ты вспомнил - Кто Ты Есть, и изгородь разрушил, Узнав, что все Учения, подсказок ради верных, Ты сам себе собой же когда-то написал.