Страшно отравиться ядом и не умереть; Под рваным одеялом холодом гореть; Пульсирующим мозгом не добиться снов… То ли парализован, то ли просто мёртв.
Помнить гробик на колёсах – ангельский кошмар, Плутать в холодных звёздах, жечься о квазар, Выдёргивать обрывки из былых надежд И грубой красной нитью шить свою же смерть.
Ни сон, ни явь, а где-то между… Горят зелёные глаза. Совсем как те, что были прежде. Я знаю, в них смотреть нельзя! Я знаю то, что знать не надо, а чтоб забыться навсегда Делитесь качественным ядом, мои подруги и друзья!
Что-то донеслось до слуха – скрипнуло стекло, Беззубая старуха лыбится в окно. Скрипя зубами слушать стен немой упрёк, Всё ниже и всё ближе белый потолок.
Костью в пересохшем горле затаился крик, Запёкся алой кровью предрассветный миг, Холодными лучами капает заря И грязными руками волочит из сна.
И здесь, и там, и где-то между сгорят зелёные глаза. Сгорят как те сгорели прежде. Я знал, что в них смотреть нельзя! Лишь зная то, что знать не надо, можно забыться навсегда. Делитесь качественным ядом, мои наивные друзья!